Это был туманный, загадочный и полный сюрпризов день. Он начался для Мишель не с самого приятного, чего только можно ожидать от утра, ведь не смотря на то, что накануне девушка уснула довольно таки рано, проснуться вовремя составило ей огромного труда. А уже вошедшая в привычку утренняя тошнота в этот день, казалось, просто с ума сведет и лишит, и без того слабое, сонное тело сил. Но, час страдальческих, бессмысленных блужданий от уборной и до постели очень скоро дали свои результаты – девушка словно заново родилась, в один миг очнувшись от не оставляющей ее  дремы и избавившись от ужасного, выворачивающего ее наизнанку чувства в желудке. В общем, прогулять работу в итоге так и не удалось.
Бодрящий, летний душ, освежающий лосьон для кожи – и вот тело обрело новые силы, красоту и свежесть. Стоя после душа перед зеркалом и внимательным взглядом изучая еще совсем незаметные деформации своего тела, Миша тепло улыбнулась и легко погладила ладонью свой живот, думая о том, насколько капризная, но уже такая любимая крошка согревает ее изнутри. Откровенно говоря, мысли о еще совсем малюсенькой жизни под ее сердцем, ни на миг не оставляли Гейбл и это не вызывало никакого страха, волнения, неуверенности, а даже наоборот, девушка чувствовала себя намного увереннее, спокойнее и счастливее, зная, что никогда не остается в одиночестве. Жаль только, что поделиться с кем-нибудь этим неземным счастьем она пока не готова.
Время поджимало, а Мишель, собрав волосы в высокий хвост и сделав аккуратный, скромный макияж, все еще сидела в нижнем белье за обеденным столом и никак не могла наесться: две булочки с маслом и ветчиной, мюсли с орешками и фруктами, яичница с беконом и штук шесть мини-круассанов. Оторваться от трапезы и поспешить закончить сборы на работу Мишу заставил лишь звонок главного кондитера, который якобы позвонил напомнить Гейбл о том, что к десяти им должны привести новые продукты, а на самом деле просто хотел убедиться, что девушка проснулась и намерена явиться на работу вовремя. Подобный контроль со стороны некоторых работников навис над Мишей после ее бесконечных, возмущенных рассказов о том, как же трудно ей стало бороться с утренним сном и что однажды она все-таки проспит к черту эту работу.
В этот день, учитывая то, что настроение очень скоро подскочило к самому потолку, Гейбл хотелось выглядеть по-особенному стильно, воздушно и свежо, потому в качестве сегодняшнего наряда Миша выбрала легкий, сарафан пастельных тонов с цветочным узором. А так как от каблуков Мишель пока не была готова отказаться, то в качестве обуви выбрала кремовые босоножки с толстым, устойчивым каблуком. Захватив с собой на всякий случай кофту, девушка небрежно скинув в сумку телефон, ключи, витамины, бумажник и блокнот, наконец, помчалась на работу.
В кондитерской уже во всю кипела работа. Не смотря на то, что заведение было открыто не так давно, популярность на него нахлынула очень быстро и неожиданно. В первую очередь все благодаря славе Бриза, в котором еще недавно работала Миша, так как теперь все сладости туда поставляли только из «Pie O’clock», посему все постоянные клиенты ресторана теперь в очереди выстраивались за десертами непосредственно из самой кондитерской. Во-вторых, здесь работали известные во многих странах пекари и кондитеры, что давало возможность заведению привлечь клиентов не только из ресторана МакКуина. Забежав в уже открытое кафе, которое было приятным дополнением к «Pie O’clock», Мишель поздоровалась с двумя девочками-официантками и поспешила на кухню.
На переодевание и изучение списка заказов у Мишель ушло минут двадцать, потому уже спустя это время она вовсю замешивала и раскатывала на специальном оборудовании мастику, казалось, по уши погружаясь в сахарную пудру и сладкие красители. Наверное, подобную работу можно было бы назвать работой мечты, ведь целый день напролет ты, окунувшись с головой в работу, купаешься в сладких, аппетитных ароматах выпечки и десертов, создаешь прекрасные, вкуснейшие шедевры, которые после радуют постоянных и новых посетителей. И этот день не должен был отличаться от обычных вкусных будней, но, увы, не сложилось.
Спустя пару часов напряженной работы, когда Мишель взбивала и готовила очередной шоколадно-ванильный крем, к ней сзади бесшумно и осторожно подошел мужчина, разодетый в форму «Pie O’clock» - Кёртис был одним из главных кондитеров в заведении, а так же известным в Штатах и некоторых странах Европы, безумно талантливым кулинаром. Вместе с тем мужчина был тем, кому хочется доверять, у кого хочется учиться и с кем хочется советоваться. Учитывая очень короткое время, которое они с Мишель знакомы, пока она может назвать его хорошим товарищем, но в будущем надеться на крепкую дружбу. Кёртис совсем незаметно оказался позади Миши, которая с восторгом наблюдала, как спирали комбайна взбивают ароматный и безумно красивый, воздушный крем.
- Мишель, - склонившись к ней, мужчина тихо заговорил, стараясь как можно осторожнее отвлечь ее от работы и, тем самым не привлекая внимания к ним остальных работников. В ответ на его шепот Гейбл испуганно вздрогнула и чуть ли не подпрыгнула, но Кёрт вовремя придержал ладонью ее за плечи, не давая перевернуть кухонный комбайн, - Мишель…прости, не хотел напугать. Там пришли поставщики…
- Поставщики? Да, как-то рано они…- все еще отходя от культурного шока, Гейбл выключила комбайн и, взяв кухонное полотенце со столешницы, вытерла испачканные в шоколад руки, - Сейчас пойду к ним…
- Погоди, - когда девушка уже было направилась в сторону кафе, Кёртис осторожно схватил ее за локоть, останавливая и, встревоженным взглядом посмотрев в ее глаза, легким прикосновением пальцев вытер с ее щеки, случайно попавший на кожу, крем, - Оказывается у нас не продлен контракт и они отказываются поставлять продукты и все необходимое, пока мы не возобновим все документы и не оплатим все счета.
- Ох, черт, Кёрт…это просто задница, - не сдерживая эмоций выпалила Гейбл, - Я совсем забыла про счета, глупая. Если бы не они, то и не пришлось бы все продлевать. Уф…ладно, ты сможешь закончить без меня? Я поеду к Рэну и все ему объясню, пусть поможет с этим…ну…сделает там пару звонков и все такое.
Мишель пусть и была самостоятельной, ответственной и способной решить любые проблемы девушкой, но иногда всплывали такие курьезы, которые она просто не знала, как правильно и мудро разрешить. Более того, с появлением в ее жизни МакКуина, который стал ей не только любимым мужчиной, но и кем-то подобным покровителю, Мишель вообще обленилась, будучи уверена, что ее обожаемый Рэн решит все и вся. Конечно, совсем еще недавно Гейбл старалась скрывать от него всякие негативные моменты, но с приходом в ее жизнь интересного положения, девушка стала слегка мнительной, взволнованной и не до конца уверенной в своих силах. Очень быстро переговорив с поставщиками и выслушав от них поток неприятных слов и возражений, Мишель поспешила снять с себя рабочую одежду, собрала все нужные документы и счета, и отправилась к МакКуину.
Удобно расположившись на заднем сидении такси, которое, мчась по ровной дороге, увозило ее все дальше и дальше от кондитерской и все ближе к ночному клубу, владельцем которого был Рэн. Являться туда внезапно и без приглашения Миша не хотела, потому сделала несколько, не обвенчавшихся успехом, попыток дозвониться до него, но, к сожалению, его телефон был отключен. Оставалось лишь надеяться, что неожиданный визит невесты не разозлит его и не отвлечет от работы.
- Большое спасибо, сэр, - вручив водителю несколько купюр, Гейбл, улыбнувшись тому, выскочила из такси и, окинув взглядом огромное здание, которое и являлось Птичьей Клеткой, неуверенно и дрожа от волнения поплелась в сторону главного входа туда. Мишель не раз была в этом заведении, но всегда лишь под покровом ночи, когда клуб сверкает, сияет, манит множеством огней, громкой музыкой, удивительными шоу и просто невероятно ярким, красивым и веселым персоналом. Сейчас же здесь было тихо, серо, пусто и даже как-то страшно. Самым грустным и кошмарным открытием для Миши стало то, что она не обнаружила у входа уже знакомого ей охранника, так как с его помощью она могла бы, не ища на свое заднее место лишних проблем, пройти к Рэну. Но, увы.
Остановившись у самого входа, девушка легко и осторожно постучала по здоровенной, бронированной двери и, конечно же, было глупо полагать, что кто-то изнутри ее услышит и поспешит впускать в клуб. Потому, помявшись с минуту и собравшись с духом, Гейбл осторожно толкнула дверь на себя и, удивилась, когда та поддалась, бесшумно и легко отворяясь. А вдруг они решат, что я преступница и прикончат меня?! – в сей миг Мишель чувствовала себя героиней фильма ужасов, где она прячется и бегает по помещению, кишащему, от чего-то решившая так обозвать знакомых работников, злодеями. Шаг за шагом она шла по коридору, глухо стуча своими каблуками и, внимательно смотря по сторонам, то и дело вздрагивала от шума, который исходил то с этажа выше, то с этажа ниже. Наконец, она дошла до развилки, где один коридор вел в главное помещение клуба, откуда, между прочем, в это время доносились голоса, а второй же коридор, со ступеньками в конце, вел на второй этаж, где находился кабинет Рэна и еще какие-то непонятный комнатки. Решив, что здороваться с персоналом не так уж и не надо, Гейбл поспешила в сторону высоких ступенек и к своему возлюбленному.
Ступая быстро, но тихо, на одних лишь носочках, Миша быстро поднялась наверх и, увидев до боли знакомую дверь, уже спокойно выдохнула, поспешив туда. Вновь стук, но, как и ранее ей никто не ответил. Нажав ладонью на ручку двери, девушка бесшумно открыла ее и, заглянув в кабинет и убедившись, что там никого нет, вошла вовнутрь.
- Рэн? – тихо, сама не зная, зачем прошептала Мишель, медленно расхаживая по кабинету. Она хотела было уже покинуть это место и отправиться на поиски мужчины в зал клуба, но шум воды, который до этого казался каким-то слабым и отдаленным, теперь стал отчетливым и громким, а главное, исходил он из душевой, которая находилась за дверью в этом кабинете, - Ох, Рэн…хоть бы это был ты…
Опустив яркую, украшенную изображениями кексов, папку с документами на стол МакКуина, Гейбл медленно прошла к ванной и, накрыв пальцами дверную ручку, прижалась к двери ухом. Там точно кто-то был! И, если учесть то, что Рэн был чистюлей и вряд ли пустил бы кого-нибудь в свою ванную, то никого кроме него там быть просто не могло. Теперь оставалось лишь побороть свое смущение и войти вовнутрь. А может было бы лучше подождать его на вон том диване? Или в том кресле? Или на столе? Или просто стать у двери? Пойду-ка я вообще в коридор! Дергаясь то к двери, то от нее, Гейбл чувствовала сейчас себя малолетней дурой, которая впервые залезла в дом к своему бойфренду и не знает, сможет ли вынести вид его голого члена, или нет. Но, все же, здравый смысл, а может и не очень здравый, победил, и вместе с безумным желанием увидеть Рэна, подтолкнул Мишу к…к тому, что она, оставив в покое дверную ручку, вернулась к дивану и скромно присела на его край.

Отредактировано Michelle Gable (2015-02-04 02:31:51)

Вкус ожидания, наверное, самое, что ни есть отвратительное и волнующее чувство. За те несколько минут, которые Мишель ждала своего возлюбленного, которому еще предстояло впечатлиться от неожиданного сюрприза со стороны его девушки, она пережила просто неимоверную бурю эмоций. Натянутая, словно струна, которая вот-вот лопнет и разорвется к чертям, девушка то и дело поглядывала, то на часы, то на дверь, со стороны которой все еще доносился шум воды. Сказать, что она чувствовала себя комфортно и уверенно, нельзя было, так как до сих пор она не убедила себя в том, что поступает верно и подобный сюрприз не разозлит Рэна, ведь тот не особо был любителем  таких неожиданностей. Но, во-первых, пути назад уже не было, хотя и можно было еще выбежать вон из кабинета и смыться из клуба, а, во-вторых, проблему с кондитерской все равно надо было решить, и чем скорее она это сделает, тем лучше будет для всех. И уж последний факт окончательно заверил Гейбл в том, что поступок ее правильный и неизбежный.
По-хозяйски расхаживать и трогать все, что можно и нельзя, Миша не стала. Ведь, даже не смотря на то, что их с МакКуином связывает сильная, как эмоциональная, так и физическая связь, девушка все равно не могла позволить себе нарушать его личное пространство, встревать в его дела, и уж тем более, копаться в личных вещах. Потому, скромно сидя на краю дивана и от волнения легко сжимая ладонями свои колени, Гейбл даже пошевелиться боялась, уставившись на, весящие на стене, часы и лишь иногда с нетерпением поглядывая в сторону ванной комнаты. Наконец-то, шум воды прекратился, от чего Мишу просто в жар бросило, так как вот-вот она увидит своего любимого мужчину, которого, как только сейчас сообразила девушка, она не видела уже несколько мучительно-долгих, загруженных работой, дней. Со стороны это, наверное, могло бы напомнить встречу ненормальной фанатки с обожаемым кумиром. Но всю свою наивную тревогу Гейбл прогнала еще до того момента, как щелкнул замок в двери, потому, когда в кабинете появился едва ли не обнаженный Рэнделл, Миша уже излучала твердую уверенность и лишь, бегающие туда-сюда, глаза выдавали ее легкое беспокойство.
- Привет, - проигнорировав грубый тон своего бойфренда, который тот тут же загладил извинениями и, таким желанным девушкой, поцелуем, она нежно улыбнулась ему и легко поцеловала в ответ. Чувствуя ласковые прикосновения ладони мужчины к своему лицу, Миша мягко провела кончиками пальцев по его руке, и виновато прошептала,  - Ты прости, что я вот так ворвалась в твой кабинет, но…я звонила тебе несколько раз, а твой телефон был вне зоны доступа, а потом и вовсе отключен.
Когда Рэн отстранился и, отойдя к гардеробной, принялся переодеваться, Гейбл заметила, что его поведение сейчас было слегка странноватым, а сам мужчина казался каким-то напряженным и, возможно, даже растерянным. Его непонятный жест, сделанный в сторону ни в чем неповинной урны, который, в принципе, должен был остаться незамеченным для Мишель, вызвал у нее только дикий интерес. Что скрывать, беременность вызывала у Гейбл не только тошноту, сонливость, сумасшедший голод и лишние килограммы, но и пробуждала безумный интерес ко всему, на что обычный человек просто не обратил бы внимание. Слегка склоняя голову, Миша пыталась заглянуть под стол и рассмотреть, что же все таки пытался скрыть от нее любимый мужчина, не рассматривая даже того варианта, что он просто хотел убрать из-под ног мешающий предмет интерьера. В ее голове вертелась ужасающая мысль о том, что в том проклятом мусорном ведре, возможно, скрывается какой-либо намек на измену, такой, как, допустим, использованный презерватив или испорченное женское белье. Ну ты и дура, Гейбл…
Успокоив себя тем, что подобные вещи просто исключены, так как Рэнделл взрослый, занятой мужчина, которому времени часто не хватает даже на собственную девушку, а, учитывая так же его сильные чувства к ней, которые замечались в его поступках, было бы глупо предполагать, что он променял бы ее на одноразовую девку. Потому, перестав фантазировать и придумывать себе поводы для детских обид, она прекратила заглядывать под стол, тем более, что в следующий момент дверцы гардеробной довольно таки громко закрылись и по кабинету вновь разнесся голос МакКуина. Поймав на себе его взгляд, Мишель вновь тепло улыбнулась и, поднявшись с дивана, подошла к нему поближе.
- Вообще, я по делу приехала, милый, но…сейчас, когда увидела тебя, поняла, насколько сильно я соскучилась, - аккуратно скользнув ладонями вверх по плечам мужчины, девушка поправила воротник его рубашки и принялась завязывать галстук, - Ты выглядишь уставшим, у тебя еще много дел сегодня? Может я смогу тебя украсть и ты, вернувшись домой, хорошенько отдохнешь? – закончив с галстуком, Мишель взяла в ладони его лицо и, притянув ближе к себе, нежно, но коротко поцеловала в губы, - А я…я не голодна, любимый. Недавно только позавтракала. И вина тоже не хочу, но могу составить тебе компанию за ланчем, м?
На самом деле, не смотря на плотный завтрак, Гейбл уже была дико голодна и, после упоминания Рэном сэндвичей с фрешем, то и дело думала только о них. Но, как и раньше, признаваться в таком и, уже тем более, запихиваться едой в компании любимого мужчины, она все еще стеснялась, потому всем своим видом старалась показаться сытой, довольной дамочкой.
Еще каких-то несколько коротких секунд Миша стояла, не выпуская его лица из рук и, прижимаясь своим лбом к его лбу, нежно улыбалась и смотрела в уставшие глаза МакКуина. Хотелось в который раз сказать ему о том, насколько же он красивый и любимый, но, по мнению Гейбл, наверняка, ее вечные признания, которые она всегда вставляла не впопад, уже поднадоели всегда сдержанному и серьезному Рэнделлу. Да и пришла же она вовсе не для того, чтобы висеть на шее мужчины и мурчать ему на ушко всякие сахарные слова, потому, чуть помедлив, Миша отстранилась от него и, взяв со стола яркую папку с документами, которые принесла с собой, неуверенно протянула МакКуину.
- Котенок, прежде всего, я хотела бы попросить твоей помощи…мне так стыдно, я, наверное, подвела тебя, но у меня, кажется, большие проблемы с документами и поставщиками. Я забыла оплатить все счета и продлить контракты…совсем из головы вылетело, - чувствуя жуткий стыд и вину, Гейбл легко провела ладонью по своей шее, слегка сминая пальцами кожу, и опустила взгляд в пол, - Они утром приезжали…буквально час назад. Так неприятно было, даже курицей невнимательной меня обозвали. Что мне с этим делать, Рэн?
Возможно, все эти проблемы с документами и счетами были лишь небольшой проблемкой и крохотным недоразумением, но Мишель испытывала такое гадкое чувство, будто по ее вине крахом обернулся весь их бизнес. Да и как-то было стыдно и ужасно неловко загружать и без того заваленного делами Рэнделла еще и этими шоколадно-кремово-карамельными вопросами.

Чего-чего, но такой негативной и бурной реакции на свои слова, Мишель не ожидала и, если бы их беседу не прервало появление официантки, наверняка, Рэн заехал бы ей по лицу пакетом документов, которые девушка ранее ему вручила. Сказать, что Гейбл стало страшно, значит не сказать ничего. От такой грубости, которой сейчас окатил ее мужчина, Мишу накрыло волной страха, ужаса и дикой, неистовой паники. Конечно, она и раньше попадала под горячую руку МакКуину и всегда старалась сдержано и спокойно отвечать на его гнев, будучи уверенна, что подобным образом не вызовет в нем еще большую ярость. К тому же, по отношению к ней, Рэн очень быстро остывал и сразу после потока негатива, старался извиниться, успокоить девушку и загладить свою вину. Но сейчас, подобный выпад со стороны любимого мужчины, Мишель восприняла абсолютно иначе. Внутри нее все закипало, тело охватывала мелкая дрожь, а глаза моментально налились слезами. Да, она была виновата в том, что не уследила за расходами и договорами их кондитерской, и она вполне ожидала того, что мужчина будет недоволен возникшими в итоге проблемами, но не настолько же. В момент, когда он тихим, монотонным, но вкрадчивым голосом начал отчитывать ее, словно малолетнюю школьницу, получившую отрицательную оценку, вся ее эйфория от того, каким вкусным должен был быть их общий обед, прошла, сменяясь легким головокружением, тошнотой и слабостью. Живой румянец моментально сполз с ее лица, а вместо него кожа и губы девушки побледнели. Честно говоря, если бы не сильные руки и тело МакКуина рядом, то Мишель бы вполне реально, что грохнулась без сознания на пол. Но, благо, оказавшись в объятиях мужчины, она, пусть все еще едва ощутимо дрожа и сдерживая слезы, но все же спокойно выдохнула и почувствовала себя хоть немного, но в безопасности.
Нежные, успокаивающие слова, сладкий поцелуй, ласки и теплые прикосновения – все это должно было стереть из мыслей Мишель весь тот ужас, который она испытала пару минут назад, но проклятые гормоны, то и дело тревогой и обидой отзывались в сознании беременной девушки. Честно говоря, теперь Миша была твердо уверена в том, что, в доказательство Рэну того, что она хорошо и правильно умеет вести бизнес, она самостоятельно и в ближайшие сроки разберется с проблемами кондитерской. Тем более, прибыли у них было предостаточно, просто все толпой забывали эту прибыль расходовать на оплату счетов и прочей важной ерунды. Потому, рисуя уже в своей голове план дальнейших действий, Мишель медленно, отвечая на жест мужчины, подошла к нему и аккуратно устроилась на его коленях.
- Рэн, любимый, я…я все исправлю, обещаю, - прижавшись к его телу, Мишель нежно провела ладонью по его гладким, влажным волосам и, легко коснувшись бледными губами его виска, тут же тепло обняла его за шею, - Я очень виновата, прости меня, прошу. Более такого не повториться…я, наверное, и правда курица невнимательная, с этими всеми пирожными, кексами и тортами совсем забыла об административных делах, - прошептав ему на ушко эти слова, девушка слегка отстранилась, прижимаясь ладонями к  щекам мужчины и поворачивая его к себе. После чего натянуто, грустно улыбнувшись, она короткими, теплыми поцелуями покрыла его лицо, - Все? Не сердишься? Не будем больше об этом говорить…я слишком сильно скучала и еще более сильно хотела тебя увидеть, потому, не хочу больше тратить время на работу.
И все же, каким бы плохим и жестоким, в некоторых случаях, Рэн не был, Мишель все равно уже спустя какой-то короткий миг, таяла от одного его взгляда, улыбки, голоса, что уж говорить о прикосновениях и поцелуях. Правду же говорят, что любовь зла, но Гейбл от этого не особо-то и страдала. К тому же, последние полтора месяца девушка то и дело успокаивает свою обиду на МакКуина мыслями о том, что он – отец ее будущего ребенка, и тогда-то ее вновь охватывало безмерное счастье и радость. Так и сейчас. Пусть осадок и легкое головокружение все еще присутствовали, а вот от злости и обиды на Рэна уже не осталось и следа.
Все еще сжимая в ладонях его лицо, Гейбл тепло улыбнулась и, не сводя взгляда с его глаз, погладила большими пальцами обеих рук его губы и тут же коротко выдохнула от удовольствия. Господи Иисусе, какой же он красивый… Чуть помедлив и, подумав о том, что может, все таки, было бы лучше согласиться пообедать, девушка все же на короткое время отогнала от себя мысли о еде и, приблизившись на опасное расстояние к лицу Рэна, закрыла глаза. Теперь, скользнув руками к его плечам, Мишель не спешила целовать его, наслаждаясь ощущением тепла дыхания любимого мужчины на своих губах. Но уже через минуту, не в силах более сдерживать себя, Миша легко зарывшись пальцами в его, все еще влажных после душа, волосы, мягко притянула к себе, накрывая желанные губы глубоким, безумно нежным и чувственным поцелуем. Теперь в голове Гейбл все окончательно поплыло, земля уходила из-под ног, а комната шла кругом. Чувствуя на своем теле властные прикосновения мужчины, она ощутила, как силы вовсе покидают ее, а тело становится обмякшим, невесомым, растекающимся в розовую, приторно-сладкую лужу сахарного сиропа.

Как бы сильно Мишель не хотела держать себя в руках, сама управлять ситуацией и в столь важный, касающийся работы, момент оставаться более-менее спокойной, не сходить с ума от бешеной любви и страсти, она не могла. Поцеловать и, придерживаясь образа оскорбленной и неприступной, вновь повернуть разговор в рабочее русло. Но, увы. Рэнделл, в очередной раз, подминая под себя волю и напористость девушки, так легко и просто брал бразды управления ситуацией в свои руки, а она, словно маленькая, глупенькая девочка, таяла, загоралась жарким пламенен, покрывалась предательски выдающими желания мурашками. Все происходило слишком быстро, по моментально спланированному сценарию мужчины и Гейбл не успела даже осознать, что они творят и к чему все идет, как в следующий миг уже, извивающаяся от страстных, но нежных поцелуев мужчины, от его властных прикосновений, оказалась на столе, готовая без боя сдаться захватчику. Голова пошла кругом, когда пальцы Рэна, скользнув по ее бедрам, коснулись нежной, покрытой теплой влагой, кожи и от этого все проблемы, все обиды и неприятности безвозвратно покинули ее голову, оставляя одно лишь невыносимо сильное желание ощутить в ноющем от похоти теле своего возлюбленного. Это было именно то, что необходимо в этот день Мише. Расслабиться, направить все эмоции правильным, приятным для нее путем, выпустить пар, получить удовольствие, как залог отличного настроение на остаток дня.
Не судьба.   
Слабый звук распахнувшейся двери, сначала показался Мише нелепой галлюцинацией, но последовавший после мужской голос уже мало походил на видение. Вздрогнув и моментально вспыхнув заметным румянцем, Мишель смущенно опустила взгляд и, в ответ на жест Рэна, поспешно сползла со стола и села в его кресло. Это была просто катастрофа. Конечно, охраннику было не менее стыдно, чем ей, но не он ведь только что сидел на столе МакКуина с раздвинутыми ногами, словно девочка легкого поведения. Опустив взгляд в пол и натянув юбку максимально сильно, желая просто полностью завернуться в нее и исчезнуть из виду всех присутствующих, Гейбл мало реагировала на происходящее, лишь мимолетно слушая разговор между Рэном и его подопечным. Поднять глаза и смело взглянуть на всех собравшихся в кабинете, Миша посмела лишь, когда услышала стук каблуков и женский голос. Что еще за стерва?! Недовольно заметив про себя, Гейбл мило улыбнулась женщине, в это же время желая испепелить ту, уничтожить за то, что по ее вине у нее обломалась близость с любимым мужчиной. Но, как бы сильно Мишель не выглядывала и не пыталась разглядеть даму, Рэн то и дело своей широкой спиной и, что самое приятное, сексуальной пятой точкой, закрывал девушке всю картину. Решив, что и черт с ним, Гейбл скользнула взглядом по своим ногам и, совершенно случайно, невольно коснувшись взором скромно стоящего под столом офисного мусорного ведра, вздрогнула от неприятного чувства отвращения, которое накатило, как только в глаза попало что-то, отдаленно напоминающее нечто латексное и запачканное, то ли краской, то ли кровью. На презерватив не похоже… Как обычно, первым делом прикинув сцену измены с девственницей, Гейбл моментально отказалась от этого варианта, щуря взгляд и стараясь, не привлекая к себе внимание, тщательнее рассмотреть загадочный мусор.
Сцена разборок между Рэном и, увлекающимся травой, сотрудником службы безопасности, подкинули Мише еще пару минут для того, чтобы разобраться со своей находкой. Бесшумно подкатив на кресле чуть ближе к столу, Гейбл, сцепив пальцы на ручках кресла и напрягшись всем телом, ногой потянулась к урне и медленно, стараясь не создавать лишнего шума, пододвинула ту к себе. Чувствуя себя сейчас кем-то наподобие Джеймса Бонда, она настолько увлеклась в свою игру в тайного агента, что на миг упустила из виду происходящее в кабинете и не заметила, как охранник покинул его.
Стук двери и звук поворачивающего в замке ключа подействовали на Мишель, словно взорвавшаяся бомба, от чего она, испугавшись, сильно вздрогнула и, случайно толкнув ногой мусорное ведро, перевернула его. Из урны моментально выкатились какие-то смятые клочки бумаги, обертки от жвачек и леденцов, нерабочая канцелярия и, самое главное, покрытые пятнами крови перчатки.
О мой Бог! Это что, вообще, за хреновина такая?! Как это все понимать? – в своих мыслях Миша уже давным-давно паниковала, истерила, кричала, плакала и крушила все на своем пути, но внешне она оставалась спокойной и невозмутимой. От шума упавшей урны, она только подскочила, всем своим видом давая понять, что сама не понимает, как это произошло и, желая поскорее перевести стрелки на что-то иное, поспешила подойти к мужчине.
Тот момент, как Рэна вывели из себя, выбили из него все романтическое настроение и подкинули еще больше усталости, Мишель, благодаря примериванию на себя роли детектива, пропустила. Он, не волнуясь за реакцию Гейбл, свободно курил косяк, казалось, стараясь совсем абстрагироваться от всего происходящего. Ну вот и что мне делать дальше? …
Помявшись и помолчав с минуту, Миша неуверенным шагом подошла к дивану, на котором устало развалился МакКуин и осторожно присела рядом, мягко накрыв своей ладонью его руку. Конечно, ей жутко хотелось поднять с пола те проклятые перчатки и ударить ими Рэна по лицу, требуя объяснений, но желание утешить его, помочь расслабиться и отвлечь от проблем, оказалось сильнее.
- Наверное, спрашивать, все ли в порядке, будет не очень кстати, да? – сжав пальцами его руку, девушка поднесла ее к своим губам и мягко, легко поцеловала пальцы мужчины, тут же щурясь от запаха травы, которая расползалась по кабинету вместе с дымом, который выдыхал мужчина. Это было ужасно. То, что Гейбл сдерживала на протяжении всего, проведенного у МакКуина времени, случилось. Чувство того, что внутри кто-то мечется, сминает, выворачивает наизнанку ее желудок, одновременно требуя, как опустошить себя, так и наполнить чем-то новым и вкусным. Резко выпустив из руки руку Рэна, Миша, кривясь, прижала ладони к своему рту, закрывая при этом и нос, - Фу, как воняет. Ты мог бы этого не делать сейчас? – возмутившись и недовольно уставившись на Рэнделла, Мишель готова была до победного конца отстаивать свое право дышать чистым воздухом, если, конечно, ее возлюбленный не пойдет на уступки и не лишит девушку этих мучений. В противном случае, ее просто стошнит прямо здесь и прямо на Рэна.

Если бы сейчас под рукой Гейбл оказалось что-то тяжелое и твердое, то она с удовольствием заехала бы этим «чем-то» по макушке МакКуина. Что, вообще, происходило сейчас в этом кабинете? Что происходило с самим Рэнделлом и что давало ему право таким образом обращаться с Мишель? Конечно, девушка привыкла к тому, что Рэн не особо отличался заботливостью, нежностью, внимательностью и чувственностью, и не требовала от него более мягкого и серьезного отношения к себе, ведь, по сути, кто она ему? Девушка, с которой он регулярно спит и которой помогает материально. Любовница. И ей-то тоже должно быть все равно на то, что он делает со своей жизнью вне их общего существования в одной постели, но спокойно реагировать на то, как МакКуин вталкивает в себя изрядную дозу кокаина, заливает алкоголь и все это шлифует травкой и непристойным поведением в сторону самой Гейбл, она не могла. Не все равно ей. И какими бы свободными и не серьезными ни были их отношения, заставить себя не любить этого мужчину Мишель не могла. Доказательством чего, как ни странно, был их общих ребенок, которого она так бережно и любовно носила под своим сердцем.
Пока Рэн насыщал свое тело наркотиками и спиртным, Мишель в своей голове уже сотню раз срывалась с места и жестоко терзала в истерике дверь, ведущую вон из кабинета, но на самом же деле продолжала сидеть на краю дивана и откровенно пялиться на МакКуина. Девушка не прекращала спокойно и сдержанно вести себя, даже после скрытых угроз мужчины в его словах о том, как он избил свою работницу и за что сделал это, и даже когда он вплотную подошел к дивану и совсем близко наклонился к ней, Миша надеялась на то, что он успокоиться и придет в себя. Не сводя взгляда с его глаз, напоминающие сейчас мутное стекло, девушка легко провела пальцами по его щеке, опуская после ладонь на его плечо и, тем самым, пытаясь легко отодвинуть его от себя. Прикосновения губ Рэнделла, его поцелуи всегда, при любых обстоятельствах действовали на Мишель успокаивающе, расслабляющее, но не сейчас. Только когда он накрыл ее губы поцелуем, девушка ощутила жуткую угрозу своей жизни и жизни своего нерожденного ребенка. И именно в тот момент и появилось сильное желание ударить чем-то тяжелым МакКуина, чтобы он сейчас оставил ее в покое. Гейбл не могла, не хотела верить в то, что он способен причинить ей вред, пусть и однажды уже делал это. Но тогда она и правда была виновата, ведь позволила себе близость с его сыном, но сейчас…он сделает ей больно из-за неоплаченных счетов?! Бред. Сумасшествие. Мишель, нехотя, вяло и, то и дело, стараясь увернуться от поцелуя, целовала в ответ мужчину и уже неоднократно жалела о том, что решила сама и в одиночестве приехать с такой вестью к МакКуину. Хотелось не оглядываясь бежать, дать Рэну время остыть и не совершать ошибок. Но, к сожалению Миши, мужчина уже стартовал и останавливаться навряд ли собирался.
Самочувствие Гейбл ухудшалось. Ее спокойствие и сдержанность с каждой секундой их грубого поцелуя развеивались, сменяясь страхом, тревогой и безвыходностью. Внутри все, казалось, с каждым мигом по чуть-чуть обрывалось и падало, разбивалось в лепешку, оставляя после себя открытые, кровоточащие раны и язвы. Сжав пальцы на воротнике мужчины, она, недовольно и грозно замычала в его губы и, с силой оторвав мужчину от себя, встряхнула, надеясь на то, что это приведет его в чувства и вернет ему здравый смысл.
- Прекрати немедленно, Рэнделл МакКуин! За кого ты меня принимаешь?! – сердито начала она, не смотря в его глаза, а растерянно бегая взглядом по полу рядом с диваном. Устроив руки на плечах Рэна, она словно придерживала его, чтобы тот не то, чтобы не рухнул на нее, а даже чтобы не посмел больше приблизиться даже на сантиметр. Как же не хотелось строить сейчас из себя недотрогу, обиженку и глупышку, как же просто хотелось побыть рядом, насладиться теплом человека, от любви к которому просто крышу сносит, но страх перед тем, на что способен МакКуин заставлял действовать в точности да наоборот, - Я не хочу тебя сейчас…я хочу уйти, а ты…ты…помоги себе расслабиться сам. Если это все из-за тех счетов, то я готова пожертвовать зарплатой, но я не хочу сейчас играть роль дешевой шлюхи под обдолбанным миллионером. Слезь же с меня…от тебя спиртным воняет.

Чего-чего, но такой грязи в свою сторону Мишель никогда в жизни не ожидала услышать из уст Рэнделла. Это был не просто удар в больное место, это была сотня, тысяча, миллион ударов, которые вызвали такой сильный болевой шок внутри, что сил не было не то, чтобы сопротивляться, но даже чтобы закричать. Девушка не заметила, когда и как из ее глаз хлынули слезы, за считанные секунды покрывая щеки, губы, подбородок солеными дорожками. Она тихо всхлипывала, громко, но совсем неровно дышала, то и дело задерживая воздух в своих легких и боясь лишний раз издавать какие-либо звуки. Она до боли кусала губы, смотрела пред собой, не обращая внимание на то, что там делал позади нее Рэн и что собирался сделать. Мишель прокручивала в голове все то, что он наговорил ей. Действительно ведь, она не исполняет роль шлюхи – она ею была. Слова ее – ничто, а сама она – его собственность. Как это все мерзко и ужасно. И самое кошмарное то, что МакКуин был прав, и упрекнуть его было совсем не в чем. Какой надо было быть дурой, чтобы возомнить себя кем-то важным в его жизни, чтобы убедить себя в том, что нет, Мишель Гейбл, ты не одна из всех тех однотипных, легкомысленных дурочек, которых он трахает на этом диване.
Это было больно. Казалось, что своими поступками и словами сейчас Рэн просто-напросто пытается разлепить глаза Гейбл, которые так крепко были залеплены розовой жевательной резинкой, поверх которой еще и такие же цветные стекла приклеили. И, наверное, еще пару месяцев назад, влюбленная по уши Миша позволила бы сделать с собой любое безобразие, на которое только был готов МакКуин, а после простила бы и, как ни в чем ни бывало уже через час после обнимала бы его, целовала и говорила о том, насколько он идеальный и любимый. Но теперь ситуация немного усложнялась и в первую очередь, как бы, конечно, не хотелось этого, стоило думать не только о собственном удовлетворении и делах любовных. Теперь у Мишель появился новый смысл жизнь – крохотный и совсем еще беззащитный. И ей было жутко стыдно пред еще нерожденным малышом за то, что она позволяет обдолбанному мужику, который является его биологическим отцом, говорить и делать столь грязные, мерзкие вещи.
- Нет….нет-нет-нет, отвали от меня! – не смотря на жуткий, ужасно сильный страх пред  неконтролирующим себя МакКуином, Гейбл все же нашла в себе силы дать тому отпор, потому, громко закричав, она со всей силы дернула руками, надеясь освободить их и хорошенько вмазать мужчине, - МакКуин! Отвали от меня…ты мне больно делаешь, Рэн. Пожалуйста, дай мне уйти…отпусти меня.
И как бы Миша не старалась, Рэнделл не реагировал ни на какие ее слова. Ее просьбы, указы и требования просто пролетали мимо него, ударялись об стену и после разбивались об пол. Медленно, но уверенно на девушку накатывало осознание того, какое же животное и какая мразь этот мужчина. Конечно, он красив, умен, обаятелен, умеет красиво говорить и обещать, он сексуален и просто великолепен в постели, он богат и успешен – он просто идеален, и не удивительно то, что Гейбл слепо и безумно любила его. Но вот тебе и темная сторона. Наверное, уже через час после ухода из кабинета Рэна, если, конечно, он ее живой и невредимой отпустит отсюда, девушка будет горько рыдать и винить себя в произошедшем, скучать по нему и хотеть вновь оказаться рядом, но сейчас в ее мыслях было одно – убраться подальше от этого морального урода и никогда в жизни больше не видеть его.
Руки уже затекли и жутко болели. Слез своих и криков Мишель теперь не пыталась скрыть и сдержать. Она громко рыдала, хныкала, кричала, сделала даже попытку позвать на помощь, но вовремя вспомнив где она находится, решила больше не забавлять своей глупостью МакКуина. Но нужно было срочно думать и предпринимать что-либо, только бы он не делал того, что, обычно, идет после звука расстегивающегося ремня и молнии на брюках.
- Рэнделл! – дрожа от завладевающей ее телом истерики, девушка кричала так громко, что казалось вот-вот, еще один звук, и ее голос сорвется, охрипнет и вовсе пропадет, - МакКуин, остановись, ты ублюдок проклятый, если ты стремишься сломать меня и испортить окончательно мне жизнь – ты это уже сделал. Но не делай мне больно, черт возьми…я беременна, Рэнделл. И я не дам тебе причинить вред ребенку. Дай мне, твою мать, уйти…
Ой-ой, что сейчас будет.

Первым делом, после того, как МакКуин, наконец-то, выпустил ее из своей, не оставляющей надежды на спасение, хватки, Мишель приподнялась на диване, удобнее садясь, и кончиками пальцев стерла с губ крохотный кровавый след от недавнего удара. Испуганным взглядом девушка проводила мужчину к столу, а после мимолетно осмотрела то безобразие, которое недавно еще называлось платьем. Пусть Рэнделл и не причинил ей значительного вреда и не сделал того, что собирался, но Мишель все равно чувствовала себя униженной, подавленной и оскверненной. Появилось желание просто закрыться дома, спрятаться под одеялом и отлеживаться там до тех пор, пока чувство стыда и обида окончательно не оставит ее в покое. Но, к сожалению, до воплощения подобного плана в жизнь, нужно было еще очень много чего пережить.
Когда по кабинету вновь разнесся голос Рэна, который теперь звучал не так грубо и высокомерно, Гейбл словно током ударило, вновь завлекая и путая в сети из страха и обиды. Мелкая дрожь пробежала по коже, а после все тело бросило в холод. Больше всего на свете в этот миг девушка боялась того, что Рэн вновь подойдет к ней, что продолжит начатое и, что новость о ребенке не смягчит его настроя, а только усугубит все.
- Он от тебя, Рэн, но…но он мой, - аккуратно пальцами вытирая слезы с глаз, Мишель тихо и дрожащим от волнения и страха голосом ответила на его главный вопрос, - И это не уловка…я не стала бы шутить о таком, ты ведь меня прекрасно знаешь.
Было крайне глупо и наивно полагать, что МакКуин больше шагу не сделает к девушке, потому она даже ответить не успела, а он оказался совсем рядом и нес какую-то глупость о Кубе и извинялся за свое сумасшедшее поведение. Миша нашла в себе силы посмотреть на мужчину. Она расстроенным, разочарованным и испуганным взглядом смотрела ему в глаза, чувствуя, как по щекам вновь катятся слезы, которые совсем не хотели поддаваться контролю и сейчас жили своей отдельной жизнью. Рэнделл больше не являлся самоуверенным, всесильным и холодным самцом, теперь он казался уязвимым и растерянным, и было даже удивительно то, что новость о ребенке повлияла на него так, словно он какой-то сопливый и не уверенным в себе школьник. Сложись сегодняшняя ситуация иначе и, даже если бы Мишель нашла в себе храбрость просто, не ради спасения своей жизни, признаться Рэну в своей беременности, то сейчас, возможно, она бы крепко-крепко обняла, поцеловала его и сказала бы о том, насколько она счастлива носить их общего ребенка. Но после случившегося Гейбл не была готова к этому, так как сознанием и мыслями все еще руководил страх, а любимый мужчина казался сейчас совсем чужим.
- Я не хочу на Кубу, - тихо шепча и перебивая МакКуина, Мишель неуверенно прижалась ладонью к его щеке и отрицательно покачала головой. Когда же его рука коснулась ее лица, Гейбл тут же перехватила его ладонь и осторожно убрала от себя, вновь повторяя, - Я не хочу на Кубу… - возможно, Рэн не слышал ее слабого шепота, а возможно просто не хотел слышать. Он продолжал извиняться и пытаться успокоить Мишель, потому она решила дать ему закончить и лишь когда он замолчал, девушка забрала из его руки стакан с водой и, сжав тот в своих ладонях, не открывая глаз и с трудом сдерживая очередной приступ истерики, уже более громко заговорила, - Я хочу уйти. Я ни минуты больше не хочу здесь находиться. Пожалуйста…я тебя очень прошу. Я умоляю тебя, дай мне уйти. Прости, но нет у меня желания ни видеть тебя, ни слышать, ни что-либо объяснять. Ты мне все уже сказал, и я тебя услышала. Просто отпусти…
Так и не сделав даже глотка, Гейбл поставила стакан с водой на декоративный столик слева от дивана и, неровно, тихо дыша, отодвинулась в сторону, подальше от мужчины и, чуть помедлив, поднялась на ноги. Оказавшись на достаточном расстоянии от него, девушка могла спокойно выдохнуть и хоть немного расслабиться, так как мыли о том, что мужчина вновь может сорваться и ударить, оскорбить все еще не покидала головы, заставляя желать одного – поскорее убраться с поля его зрения. Ноги с трудом слушались, они казались деревянными и неуклюжими, да и дурацкие каблуки были сейчас совсем не кстати. Поправив изуродованную одежду так, чтобы она как можно меньше привлекала к себе внимание, Гейбл подошла к столу Рэна, но только затем, чтобы забрать папку с документами и счетами, а после, направилась к двери, ведущей вон из кабинета МакКуина.
Как же все было плохо. Остановившись у закрытой двери, Мишель прислонилась спиной к стене, обнимая бумаги, и стала не то, чтобы ждать, а надеяться на то, что Рэнделл все же без лишних слов и действия выпустит ее отсюда и даст спокойно уйти. Как же хотелось поскорее оказаться далеко отсюда, свободно расплакаться, закричать, избить что-то типа подушки, позволить себе выглядеть не красиво, слабо и вяло. Ее просто трясло от обилия ужасных эмоций, а тошнота и легкое головокружение так не к стати дополняли этот не самый приятный коктейль из чувств. Чего она боялась больше? Того, что подобное мерзкое отношение Рэна к ней не изменится и дальше будет только хуже? Или же того, что это, возможно, их последняя, такая близкая встреча? Как же сложно было не принять, а даже думать о подобных решениях. Одно сейчас Гейбл было понятно наверняка – хорошей мамой этому ребенку она будет точно, а вот будет ли отцом Рэнделл – она сомневалась. Но даже при всем этом, даже если после их ничего связывать не будет, в любом случае, Мишель сейчас не хотела причинять МакКуину боль или просто как-то обижать, нет.
Просто взять и, не оборачиваясь, уйти.